Я хочу поделиться с вами дорогие мои читатели тем, через что мне пришлось пройти в моей безбожной жизни,  что бы я сейчас смог правильно понимать: как можно назваться, чьим то сыном, а, в сущности, им не являться.

      Попал я как-то с моим другом  в органы правопорядка, ну естественно воспитательный процесс проходил болезненно и, на мой взгляд, долговато. Тогда мой друг неожиданно выкрикнул: « Кто дал вам право так обращаться со мной, вы, что не знаете,  кто мой отец и чей я сын?  Если хотите, чтобы у вас  были  крупные проблемы, то можете продолжать в том же духе. Неприятный процесс моментально прекратился.  И наши воспитатели сразу же изменились, Они  начали с того, с чего должны были начинать, то есть со знакомства с нами. Мой друг с радостью и с великою гордостью стал рассказывать о своем отце.  Он подчеркивал, что его отец уже сделал кому-то большие  проблемы. Что он такой  великий и такой авторитетный, что он такой уважаемый и знаменитый, такой мощный и влиятельный, и что ему почти  все по силам. Короче  воспитатели, слушая с чьим сыночком, связались, начали преобразовываться прямо на наших глазах и с каждым его словом они становились всё смиренней и милее, всё культурней и добрее и я прекрасно понимал, что с таким отцом «сидеть» просто невозможно. Такой отец в обиду не даст и вытащит из любой ямы, чего бы это ему не стоило. И я про себя подумал, повезло же ему с отцом, он и одевает своего сыночка по последней моде, и питает, как полагается, и на мелкие расходы выделяет по крупному, и вытаскивает,  когда понадобиться из любой ямы, одним словом ему с отцом очень крупно повезло. А  мое дело куда сложнее, мой отец умер, когда мне было четыре года. И  я  в  свои  несовершеннолетние годы, уже хорошо понимал, что мертвые отцы не помогают.  А в нашем деле даже не всякий живой отец  сможет помочь, а что  еще говорить про мертвых?  И я, шутя, про себя подумал: Если меня немедленно, сейчас же не усыновит, какой то папочка, на уровне отца моего друга, то отсюда мне не выбраться, а если и выбраться, то не очень скоро. Отсюда бесплатно не выпускают, здесь нужна хорошенькая отцовская рука, а у меня такой руки, к огромному сожалению не было. Но когда я думал о своем критическом положении, кто-то,  позвонил, и знакомство со мной не состоялось. Они насытились общением с моим другом, и в это время пришло распоряжение немедленно отпустить нас обоих.  Мы, выйдя на волю, подумали, что отец моего друга, походатайствовал  о том, чтобы нас отпустили обоих.  Но я тогда еще не понимал, что я совсем неправильно все понимаю. Поэтому через маленький промежуток времени, сугубо лишь для того, чтобы я полностью изменил свое мышление, я опять попадаю туда же, но теперь уже без моего друга. И опять меня начинают вразумлять, по хорошо проверенной системе. Я не выдерживаю и кричу: Вы что меня бьете, вы, что не знаете, чей я сын? Вы что хотите иметь вечные проблемы? Короче повторил все слова моего друга, и они неожиданно для меня сработали, и воспитательный процесс сразу же прекратился, и наступила кратковременная тишина. Но я понимал, что молчание долго продолжаться не может, и я должен был немедленно сказать, кто мой отец и чей я сын? Но сказать правду, что я сын простой неграмотной вдовы, это означало получить по полной программе. Я стоял в очень серьезных размышлениях, что же мне им сказать, кто же мой отец и чей же я сын? Но в мою голову, почему-то ничего нормального не лезло, а молчать дальше было уже просто катастрофически не выгодно, и я неожиданно для себя вдруг закричал: «Я сын главного редактора такой-то и такой-то газеты!» После этих слов я сильно удивился, как имя известного и авторитетного человека моментально меняет окружающих. Мне очень понравилось быть в роли сыночка влиятельного папочки, и я с властью стал напоминать о последствиях, которые могут повлечь за собою все те некорректные отношения ко мне. Но хоть мне на малое время и удалось обмануть кое-кого из людей, то  самого папочку провести не получилось. На том конце телефона мужской голос с изумлением переспросил: «Простите, чей вы говорите сын?  Мой? Да еще и изрядно выпивший? Что, он назвал мое имя?» . Короче у главного редактора к моему огромнейшему разочарованию, как выяснилось оказались одни только дочки и  я был разоблачен, но смех, который прокатился  по всему отделу исправил всем настроение и меня неожиданно, дав парочку пеньков со смехом выгнали из отдела.